19 Апреля 2019, 13:23
5 пункт
После вьетнамской войны в Штатах весь городской транспорт в обязательном порядке оснастили трапами для инвалидных колясок. В СССР было не так. С Великой Отечественной вернулось 7 523 000 инвалидов – одноруких 3 147 000, одноногих 3 255 000, безногих 1 121 000. Вначале для них разработали трехколесное мотокресло К1В. А через семь лет после войны в подмосковном Серпухове началось производство трехколесной мотоколяски. Ох, что это была за машина! Примитивная, ненадежная, с продуваемым всеми вихрями открытым кузовом. Какой уж тут дизайн – у С1А не было даже электростартера. Представляете, каково было одноногому заводить мотор с кик-стартера! А малейший подъем для 123-кубового мотора в 4 л.с. становился почти неодолимым испытанием. Зато давали ее в собесе бесплатно: через 2,5 года мотоколяску можно было отремонтировать, а сквозь пять задаром заменить новой. За шесть лет таких уродцев, разработанных серпуховским Центральным конструкторско-экспериментальным бюро мотоциклостроения (начальство Всеволод Рогожин, главный конструктор Святослав Иваницкий) выпустили 36 181 штуку.
4 место
В 90-е отечественному автопрому было не до салу – быть бы живу. Завод имени Лихачева продержался более десятка лет благодаря трехтонке, построенной необыкновенно по собственной инициативе Константином Потехиным – механиком гоночной команды и братом известного нашего пилота формул и заключительного чемпиона СССР Александра Потехина. Получился «Бычок» таким неказистым вовсе не потому, что Косте не известно чувство прекрасного. Просто в одной модели нужно было совместить кабину от шеститонного ЗиЛа, колеса небольшого диаметра и небольшой тракторный белорусский дизель. «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?»
3 пункт
Кабину для первого грузинского грузовика КАЗ-606 его создатели срисовали с американского бескапотного «Форда». А вот когда пришагала пора машину модернизировать (к тому времени главного конструктора Кутаисского автомобильного завода Дмитрия Картвелишвили послали на повышение, и он стал председателем горисполкома), дизайнеры из Кутаиси проявили инициативу. Лучше бы наследники Пиросмани этого не мастерили! Как только ни называли новую «Колхиду» в народе – и «сервантом», и «шифоньером». Правда, несмотря на страшненькую внешность, словно топором рубленая кабина очутилась удобнее прежней, уплотнения стекол стали надежнее, вода, пыль и выхлопные газы просачивались вовнутрь не столь интенсивно, как раньше. Однако в целом «Колхида» осталась прежним недоразумением: из кабин вываливались болты, изнашивались резиновые подушки и запорные крюки, кривлялись сиденья… «Гордость Грузии – слезы России», – горько шутили советские шоферы.
2 место
Махонькие, подслеповатые окна, одутловатые формы, множество лишних деталей и перегибов поверхностей, вычурная светотехника – в крышке 90-х перспективная «Волга» выглядела странно. Создатели машины, на которую руководство Горьковского автозавода вознамерилось пересадить сонм русских чиновников, Игорь Безродных и Сергей Плотников сообщали, что своим дизайном стремились подчеркнуть преемственность моделей завода. Получилось. Позднее советское барокко в худшем его проявлении. Не зря же прообраз, выставленный на Московском салоне в августе 1998-го, получил приз журнала «За рулем», десятилетиями воспевавшего советский автопром. Техническая начинка 30-40-летней давности, некачественная сборка, дорогостоящее производство – к счастью, в серию этот пережиток социалистического прошлого не пошел. До конца 2001 года выпустили 300 штук, но обкомов и горкомов под них уже не было…
1 пункт
Первый прототип новой «Чайки», нарисованный в 1967-м создателем 21-й «Волги» Львом Еремеевым, выглядел почти буквальной копией помпезно-имперского «Линкольна». Проект забраковали, а вновь объявленный конкурс выиграл не заводской дизайнер, а выпускник ленинградского художественного училища им. В.И. Мухиной Станислав Волков. Немыслимо длинные девять лет внешность машины пытались подогнать под какие-то общие рамки, и в конце концов 19 декабря 1976-го на день рождения генсеку КПСС Леониду Брежневу подарили темно-вишневую «Чайку». В этом автомашине, как в капле воды, отразились все проблемы советского автомобильного дизайна. Дело даже не в том, что машина получилась неприглядной, тяжеловесной, непропорциональной – куда хуже было отсутствие преемственности, единого стиля марки. Начинающий дизайнер храбро отказался копировать чужое. Молодец! Но то, что он создал, оказалось словно в вакууме – ни на что не похожее, несообразное, малопривлекательное. Весьма символично, что в 2008 году другой «Чайке» присвоили статус объекта культурно-технического наследия СССР. Что поделаешь, если такое наследие.
Уместно, в качестве постскриптума: позже, поднабравшись опыта на автозаводе, Станислав Волков создал весьма привлекательную «Газель», какую на западе называют русским клоном «Транзита», и ГАЗ-3308, красиво срисованный с «Магируса».
